Приключение Марадуфу в Сибири. Фантастика - Олег Янгулов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну, чё, допились, мужики? Это Чисайна!
Ванька Лиса и Хромой, как по команде, резко подрываются с места и проскакивают мимо Марадуфу в двери. Марадуфу ничего не понимая, провожает их взглядом. Вовка Черебан падает на задницу, пятится назад, резко прыгает в сторону и хватает ружьё. Ружьё у него в руках всяко-разно крутится, падает на пол, он его поднимает, подбегает к ночному гостю, отдаёт ружьё Марадуфу в руки, приседает и проскальзывает к дверям на выход. Марадуфу держит ружьё. Долго рассматривает подарок, поворачивается назад и закрывает входную дверь. Подходит к столу, садится на стул и ставит ружьё между ног. Внимательно осматривает избушку и размышляет вслух.
– Странные люди?! – говорит он, – Может у них так принято встречать гостей? А может у них такой обычай? Освободили мне избушку, чтобы я смог отдохнуть хорошенько с дороги… – Марадуфу улыбается, – Точно?! Я отдохну, а они потом придут, и мы познакомимся…
Он отставляет ружьё в сторону, поворачивается к столу и нюхает содержимое бутыля. Наливает себе в кружку суррогата и выпивает. Потом берёт в руки большой кусок мяса, откусывает, жуёт и одновременно качает головой от удовольствия.
– Ыы?! Как вкусно! – говорит он, – Вот это я понимаю, угощение, так угощение!
Он досыта наедается с дороги. Сбрасывает с себя всю одежду. Заползает на полати, укрывается одеялом, удобно укладывается и засыпает мертвецким сном.
17
А Ванька Лиса и Хромой тем временем уже врываются в таёжную деревушку. Ночь. Они орут, как погорельцы. Сами раздетые и босые. На их крики сбегается деревенский люд. Следом на мотоцикле подъезжает участковый милиционер, Михалыч. Сам ростом метр с кепкой. Он глушит мотор, пробирается сквозь толпу в середину, расставляет в сторону руки и на людей кричит:
– Что за шумиха? А ну, говорите, чего расшумелись?
Охотники трясутся, друг на друга смотрят, говорить не могут. Хромой, кое-как заикаясь, выговаривает:
– Так ведь, это… к нам ночью Чисайна в гости пожаловал!
Участковый машет руками и плюёт на землю.
– Тьфу ты, ё-маё! – говорит он, – Жрёте там свой шмурдяк вёдрами! Как к вам ещё черти всем своим стадом не пришли?
Хромой смотрит Участковому в глаза и трясёт перед его лицом указательным пальцем.
– Ты так, Михалыч, не скажи! – говорит он, – Спроси у Лисы, коль мне не веришь!
– А, что Лиса? – кричит участковый, – Трезвенник, что ли? Поди, больше вас ещё выпил?
Старики на эту картину смотрят серьёзно, а молодёжь смеётся. Ванька Лиса заикается и жестикулирует руками.
– Мы ужинали?! – говорит он, – Вдруг, кто-то стучит в окно?! Смотрим! – показывает руками Участковому в лицо, – А там?
Участковый отмахивается.
– Ну, ты, это… не машись так… – говорит он, – Что там?
– Чёрное лицо… во всё окно… – говорит Ванька, – Улыбается, гад!
Хромой перебивает разговор.
– Потом хруст снега… – говорит он, – Поступь тяжёлая. Человек так не ходит. Потом дверь открывается… – он показывает руками, – В дверях стоит такой огромный, весь покрыт инеем…
Хромой руками гладит свою голову и продолжает:
– На голове вот так много косичек…
Он запихивает свои указательные пальцы себе в уголки рта, растягивает рот и оскаливает зубы, потом снова продолжает рассказывать:
– Улыбнётся… зубами как сверкнёт. Страшно, аж жуть! Мы-то с Ванькой вырвались, а вот Черебана… – он смотрит в землю, – наверно порвал…
Участковый хмурит брови.
– Да? – удивлённо говорит он, – Ну и дела?! Даже и не знаю, верить вам или нет?
– Он и говорить-то не умеет?! – продолжает Ванька, – Стоит в дверях: «Маара, маара, эфу, пуфу».
Светает. Кто-то ещё выбегает из леса. Толпа пристально всматривается. Это Вовка Черебан. Подбегает к толпе, весь запыхался. Тоже раздетый и босиком.
– Вован! – радостно кричит Хромой, – Живой! А мы тут, как раз о тебе говорим.
– Ну, а ты, алкоголик, – строго спрашивает участковый у Черебана, – что нам расскажешь?
Вовка Черебан начинает скромно свой рассказ:
– А я… ружьё успел схватить… – он ловит на себе пристальные взгляды и начинает хвастаться, – Раз выстрелил, он стоит. Второй раз, третий. На меня идёт. Вырвал ружьё. Меня взял, как швырнул! Ну и силища у него! Я метров тридцать пролетел… хорошо сугроб большой попался!
Из толпы выходит вперёд пожилая, авторитетная женщина с трубкой во рту. На вид лет пятьдесят. Длинные седые волосы ниже плеч. Это местная колдовка. Она, не торопясь, вынимает трубку изо рта и говорит:
– Шаман предупреждал, что Чисайна придёт. Вот, Михалыч, это время и пришло…
Участковый отмахивается рукой.
– Ой?! Да слышал я про вашего Шамана! – говорит он, – Мне-то что делать? – обращается к толпе, – Нужно зимовье проверить. Кто со мной туда пойдёт? Добровольцы есть?
Народ, как ни в чём не бывало, начинает расходиться. Участковый переводит взгляд на охотников. Охотники машут руками, молча разворачиваются и убегают. Вовка Черебан стоит, смотрит на участкового и машет на него рукой. Потом выпячивает глаза.
– Я туда… – кричит он, – даже под расстрелом… не пойду!
Он разворачивается и убегает. Участковый смотрит ему в след и качает головой.
– Интересно?! – говорит он, – Кто их так мог напугать? Неужели вправду Леший появился? Поеду, съезжу к лесорубам. Посмотрю, что у них там…
Колдовка, не спеша, раскуривает трубку и пристально смотрит на Участкового.
– Видно кого-то прокляла тайга, раз Дух ей на помощь пришёл! – говорит она, – Теперь в лес ходить опасно. Заведёт куда-нибудь и бросит на погибель…
Участковый на несколько секунд задумывается, потом вяло машет рукой и садится на мотоцикл.
– Ладно?! – говорит он, – Поехал я!
Он заводит мотоцикл и уезжает. Колдовка, что-то шепчет ему в дорогу.
18
Раннее утро. Деревня лесорубов стоит на склоне горы. Улица пустая, работы ещё не начались. Участковый подъезжает к конторе, глушит мотор и заходит в неё. В конторе, как всегда в печи весело горит огонь, на печи вовсю кипит чайник. На столе стоит бутылочка водки и закуска. За столом сидит бригадир и как всегда читает какие-то бумаги. Увидев Участкового, бригадир оживает.
– О! – говорит он, – Михалыч! Каким ветром? Проходи, садись. Давненько ты к нам не заглядывал, да ещё в такую рань.
Участковый присаживается к столу. Фуражку снимает и кладёт на подоконник.
– Да я… и сегодня бы не заглянул… если б не одно обстоятельство… – говорит он, – Промысловики… сегодня ночью своё зимовье покинули. Прибежали в деревню раздетые, босиком. Говорят, ночью в зимовье к ним сам Чисайна ворвался.
Бригадир улыбается и разливает водку по стаканам.
– Да брось ты, Михалыч! – говорит он, – На дворе двадцать первый век. Давай лучше по сто грамм.
Они выпивают и закусывают. Участковый жуёт и смотрит бригадиру в лицо. Потом, не торопясь, ставит локоть на стол и поднимает указательный палец перед лицом бригадира.
– Двадцать первый век, а все факты на лицо?! – говорит он, – Все напуганы сильно, а ты знаешь? Они ведь ребята не из робких! Здоровый, говорят. Чёрный, как уголь. На голове сто косичек. Говорить не умеет. Только, что-то там, маракует да фукает…
Бригадир смеётся.
– Да пьют они там, как черти! – говорит он, – Вот им и померещилось…
Участковый закуривает сигарету и делает глубокую затяжку.
– Да пить-то, они пьют! – говорит он, – Только вот… троим сразу, померещиться не может. Вовка Черебан даже стрелял несколько раз в Лешего.
Тут по одному входят в контору мужики на планёрку. Одни стоят, другие присаживаются на корточки возле печи. Участковый продолжает:
– Лешему хоть бы что! Схватил Вовку, как швырнул! Как будто камень. Хорошо снег, так Вовка мягко упал. Силища, говорят у него, огромная…
Мужики с открытыми ртами слушают рассказ, а бригадир хмурит брови.
– Хоть убей, Михалыч! – говорит он, – Пока сам его не увижу, как тебя сейчас, ни за что не поверю.
– Ты можешь мне не верить, а мужики седыми стали. Это, как надо напугать, что бы седина вылезла? А ещё когда поехал к тебе, колдовка наша с трубкой-то, знаешь?
Бригадир кивает головой в знак согласия.
– Ну да!
– Так вот… – продолжает участковый, – она говорит, якобы кого-то прокляла тайга. Теперь Чисайна всем людям мстить сильно будет.
– Но мы не охотники?! – говорит бригадир, – Мы просто лесорубы. Нам бояться нечего!
Участковый надевает фуражку, встаёт и идёт на выход. Потом оборачивается и жмёт бригадиру руку.
– Но, мне пора! – говорит он, – Вы всё равно, будьте осторожней…
19
В это время в деревне Федька выписывается из медпункта. По коридору идёт молодая, симпатичная медсестра, а Федька бодро на костылях идёт за ней. Перед выходом на улицу медсестра оборачивается и строго наказывает:
